От «Минуты славы» до уличной оперы

Наши специальные корреспонденты поговорили с молодыми исполнителями о современной музыке и шоу «Минута славы». Подробности – в интервью.

Музыкант Никита Рогозин и профессиональный вокалист Олег Крикун исполняют оперу на улицах Петербурга. Они рассказали о необычном выборе жанра, о контракте с Максимом Фадеевым, об обманах на «Минуте славы» и о том, в каких квартирах прячутся современные «шестидесятники».

Опера на «Василеостровской»

Как пришла идея петь на улице?

Никита: Петь на улице – моя идея. В основном на улицах поют Цоя, русский рок. Однако даже таких хороших вещей должно быть в меру. Если каждый день по десять раз слушать одно и то же – ценность теряется. Я очень переживал по этому поводу, а потом мы с Олегом выпили вина, и меня осенило – надо петь, предоставить людям альтернативу, чтобы на фоне оперы Цой звучал по-новому.

Вы поете оперу, у вас «ценность» не теряется?

Никита: Вот Олег любит исполнять песни диалектные с оркестром. На улице мы их поем под гитару, с новыми ритмами. А «O sole mio» у нас, вообще, в регги, грубо говоря.

Олег: По сути, я кавер-певец, пою песни, которые написаны 200-300 лет назад. Отмечу, что в разных местах, с разными людьми это преображается и исполнение меняется.

Когда вас можно встретить?

Никита: В любой день недели с шести до десяти. У уличных музыкантов целая система есть. Мы познакомились с одним дядькой: он нам дал контакты человека, который всем заправляет. Нас добавили в конференцию «ВКонтакте», где люди забивают место, дату и время. При этом «процент» отсыпать никому не надо. Это помогает избежать ситуаций, когда ты приезжаешь с одного конца города в другой, а все места для выступлений уже заняты.

В сентябре стало известно, что выступления уличных музыкантов будут находиться под правовым регулированием. Как вы к этому относитесь?

Никита: Лично меня эта новость очень разозлила. Видимо, пенсионной реформы не хватило, чтобы поднять экономику, теперь решили с музыкантов брать. Если идут ремонтные работы, ни один музыкант сам не встанет там. Все места для уличных музыкантов известные, где люди играют по 10 лет. И, вообще, это давно стало частью петербургской культуры.

Какое впечатление от петербургских проспектов, площадей, улиц? Было ли желание работать заграницей?

Олег: Вообще,в консерватории один из языков для изучения – это итальянский. Немецкий и французский тоже.

Так исторически сложилось, что известные оперы были написаны на итальянском языке. Переводить эти оперы с языка оригинала нет смысла – музыка теряется. Композитор ведь учитывает не только слова и смысл, но и слоги, которые будут приходиться на те или иные ноты.

Я выступал в Италии. Там залы строились правильно: начинает казаться, что это не итальянцы здорово поют, а просто у них всё хорошо устроено для пения.

А когда я переехал в Питер, я понял, что больше не хочу жить заграницей, в той же Италии. Просто раньше мне казалось, что люди там более понимающие и общительные, им не надо лишний раз объяснять, что ты незрячий, они не относятся к тебе, как к неполноценному.

В России я часто попадал в ситуации, когда люди будто не понимают, что я могу их не видеть, но слышу. В Петербурге я почувствовал нормальное отношение: люди мне помогают, провожают, разговаривают. Только здесь я столкнулся с таким явлением: если спросить у человека дорогу, можно с ним ещё часа два гулять после этого.

Возможно ли такие концерты регулировать властью?

Никита: Например, в Европе уличный музыкант – целая профессия, люди всю жизнь этим занимаются, могут даже с гастролями ездить по городам. В этих городах они в первую очередь не на улицу играть идут, а в специальное учреждение покупать лицензию. Где-то ещё проходят прослушивания, или ты предоставляешь свой репертуар. Это можно понять: тебя не допустят, если ты играешь экстремистские песни, но я не уверен, что у нас так смогут сделать.

Чем вы занимаетесь помимо уличных концертов?

Никита: Я и Олег занимаемся репетиторством. Он вокалу учит, я – гитаре. Ещё я пишу песни и музыку, стараюсь это продвигать, проходит фестиваль «Высоцкий.фест», где единственное условие для участия – предоставить авторскую музыку. Полуфинал проводился на фестивале «Нашествие». Так вот, я прошёл до финала и выступил в начале ноября в московском «Театре на Таганке». Сам фестиваль приурочен к юбилею Высоцкого. И пока это главный вектор. На улице петь – для души и для заработка, как ни странно.

Что вам больше всего нравится в выступлениях на улице?

Никита: В первую очередь, реакция людей, когда они сталкиваются с искусством, которое можно услышать только за стенами Мариинского театра. Самое приятное – видеть, как у людей меняется поведение, и они окрылённые стоят, улыбаются и радуются жизни. Так часто бывает. Олег ведь поёт и не видит, а я смотрю и анализирую ситуацию.

Олег: Когда поешь один, чувствуешь себя граммофоном. А потом понимаешь, что люди не уходят и будут до конца стоять, начинаешь подсознательно больше выкладываться и петь эмоциональнее. Когда они появляются, ты уже хочешь донести свою историю до слушателей, а не тупо орешь ноты.М

«Минута славы» одного музыканта

Что делает артист MALFA (лейбл Максима Фадеева) на улице?

Олег: Я, вообще, в первую очередь за деньгами пошёл в шоу-бизнес. У меня такой период жизни: денег нет, но очень нужны. Я чисто физически, сами понимаете, не могу пойти на «Убере» гонять, зарабатывать. Так вот, я участвовал в «Песнях», Фадеев объявил на всю страну, что мы подписываем контракт. Потом мне говорят, что Макс Фадеев песню написал для меня и Кристины Кошелевой. После записи я прихожу с вопросами: когда будет плотная работа и что мы будем делать, а команда сама ничего не знает. Получается, это эпизодически как-то: приехал, снялся, уехал. Просто в контракте нет таких условий, что Фадеев мне обязан за какой-то промежуток времени песню сделать. Вообще, мне звонили недавно, вроде бы что-то наклёвывается. Я, конечно, верю в наше с «MALFA» сотрудничество, но понял, что шоу-бизнес не поможет вылезти из безденежья. И тут Никита предлагает на улице петь. Круто же! Чтобы найти концерты, где могут нормально заплатить, нужен концертный директор. Каждый концертный директор будет переживать, что у меня контракт с Фадеевым, а с Никитой мы зависим только от себя.

Никита: Я, вообще, не понимаю, на что Олег надеялся, когда шёл туда.

Сразу была очевидна ситуация, которую с ним провернут. 

Очень было похоже на шоу «Голос», где в каком-то сезоне выиграл мальчик с особенностями – карлик. Понятно, что он одарён, но когда в контексте шоу его используют ради просмотров. Талант его на последнем месте стоит. И что стало с окончанием сезона? Ничего. Мальчик спел на трёх корпоративах и все.

В первом выпуске ты обозначил, что тебе бы Павла Волю, а не маленькую девочку, из-за которой бы женщины расплакались и «вытерли сопли платочком».

Олег: Я это обозначил с первого дня знакомства с Фадеевым. Я против соплей и хочу транслировать позитив, поломать стереотипы.

Песня «Сердце наружу» была придумана специально для тебя?

Олег: Да, музыка Фадеева, слова написаны девочкой из «Серебра».

Номер был выстроен так, что и у Максима, и у Кристины были завязаны глаза. Это было больше для сбора рейтингов или в этом был искренний порыв?

Олег: Я надеюсь, что искренний порыв. Но я же не был в голове у Фадеева.

Сейчас ты поддерживаешь контакт с участниками шоу?

Олег: Мы в хороших отношениях. Если будет желание, могу позвонить. Но все заняты или на гастролях.

Во многих статьях написано, что на «Минуте славы» ты спел с любимой певицей.

Олег: «Минута славы» – это жесть. После выпуска необходимо было два года молчать о внутренней кухне.

Там всё неправда. И минута не тебя, а выдуманного человека.

Все заготовлено от начала до конца. Тебе дают сценарий, читаешь, выходишь и говоришь, что ты с детства мечтаешь спеть с Тамарой Гвердцители. И проигрываешь. Потом выбираешь между своей мечтой и миллионом. Выбираешь Тамару Гвердцители. А я об этой певице даже не задумывался.

«Это больше, чем просто музыка»: о проекте «Ледоход»

Какое будущее у проекта «Ледоход»?

Никита: Проект будет существовать, пока я жив. Вообще, всё началось с того, что я приехал в Питер с набором своих песен, столкнулся с интересными людьми, собрал группу и записал альбом. Потом меня резко переклинило, и я начал писать совершенно другое. Вдруг на ум пришел Олег. А за ним ещё и Даша – состав группы изменился. И вот с ними стали получатся такие интересные вещи, как концерт в парадной, куда пришло 70 человек.

Весь прошлый год я посвятил аранжировке поэмы Александра Блока «Двенадцать». Такая масштабная работа вдохновила меня. Теперь планирую не просто отдельные песни писать, а создать целый концептуальный альбом.

Каждую новую песню, каждый новый альбом – мне хочется выше головы прыгнуть. Поэтому с «Ледоходом» в планах сделать что-то масштабное. То есть не просто Никита Рогозин и музыканты, которых он нашёл, а нечто большее – целое творческое сообщество.

Есть у меня подруга-художница. Она для нас обложки для альбомов рисует. Я предложил ей на Петроградке в комнате –питерской такой, с лепниной и обшарпанными стенами, сделать выставку. Мы там разместили экспозицию «Своя комната» – дань памяти андеграунду 60-70-х, когда было официальное и неофициальное искусство, а «настоящая» культура жила в подполье, выставки проходили на квартирах. Смоделировали такую же ситуацию: была трёхдневная концептуальная экспозиция: в первый день – квартирник, второй – выставка и игра буриме (прим. ред. – литературная игра, заключающаяся в сочинении стихов на заданные рифмы), а в последний день – принесли станок линогравюры и каждый желающий мог сделать себе гравюру. Всё было в контексте «Ледохода». Это больше, чем просто музыка.

Есть ли в планах подобные проекты?

Никита: Была идея сделать концерт для одного человека. Представьте: полностью изолированная комната, там тишина, белые стены и три стула. На стульях три музыканта с инструментами: Олег, я, Даша. Напротив стоит еще один стул – для зрителя. Это может быть любой человек, который идёт по улице в своих делах, своих заморочках, а мы его выцепляем.  Мы ему одному-любимому играем, смотря ему в глаза, все силы направляя на него.

Как пробиться в музыкальной сфере?

Олег: У каждого исполнителя – своя ниша и пути «пробивания». Если ты играешь поп-музыку, есть шоу «Песни», «Голос». Если ты рок-исполнитель – куча фестивалей: «Нашествие», «Высоцкий фест».

Вот мы пели на улице с Никитой, пришел дядечка, сказал: «У меня есть ресторан, пойдёмте – угощу». Мы сели, покушали, спели еще, номерами обменялись. Потом он звонит и говорит, что хочет познакомить меня с оперными певцами из Мариинского театра, чтобы они мной занялись. То есть никогда не знаешь, где повезет.

Надо не тормозить, не отказываться от предложений. Если поёшь – петь везде. И ты продвинешься.

Если бы вы могли осуществить любое желание, что бы вы изменили в музыкальной индустрии России?

Никита: Если бы была такая возможность, я бы оживил мои гитары и посмотрел, какими девушками они бы стали. Все такие разные, каждая по-своему звучит. Хотел бы с ними пообщаться.

А в музыкальной индустрии всё пылью покрылось давно: нет героя, который стал бы альтернативой, долго ничего не менялось.

Любой творческой единице нужно смотреть в себя, копать, понимать, что ты делаешь, задавать себе вопрос «зачем» и меняться. Если хочешь изменить мир, начни с себя.

Авторы: Екатерина Сергейчева, Анастасия Волкова