Как Сахалин стал островом

175 лет назад началась экспедиция Невельского, которая окончательно доказала существование Татарского пролива

Капитан-лейтенант Геннадий Невельской сделал это открытие вопреки желанию российского правительства. Прошел всего век, и самое узкое место Татарского пролива — пролив Невельского — опять начал сильно мешать планам всех по очереди наших правительств: от советского, которое собиралось вообще его засыпать, до правительства премьера Дмитрия Медведева, которое собиралось соединить путепроводом Сахалин с материком и японским островом Хоккайдо.

Доисторическое прошлое пролива

Ученые составили довольно подробную геохронологию Татарского пролива. Татарский трог образовался в результате растяжения земной коры в среднепозднеолигоценовое-позднемиоценовое время и заполнен кайнозойскими осадками мощностью до 8–10 км, при формировании которых значительную роль играли отложения Палеоамура. В переводе на обычный язык это означает, что во время очередной ледниковой эры 30–25 млн лет назад ледник выпахал в этом месте длинную долину с U-образным, или корытообразным, поперечным профилем (Trog по-немецки — корыто), с широким дном и крутыми вогнутыми бортами. В это время на Земле как раз появились человекообразные обезьяны.

Потом при потеплении и повышении уровня океана эта долина оказалась под водой, а на месте острова Сахалин из воды торчало несколько небольших островков. Далее в результате сжатий и растяжений земной коры в этом тектонически довольно активном регионе колебаний уровня Мирового океана остров Сахалин примерно 4 млн лет назад приобрел более или менее современные очертания, только тогда это были два острова — Южный Сахалин и Северный Сахалин, разделенные проливом шириной в несколько километров.

А 1 млн лет назад это был уже остров Сахалин почти тех же очертаний, что сейчас. Отделен от материка он был Татарским проливом длиной 630 км, шириной от 300 км на входе в него с юга до 7,3 км в самом узком его месте (пролив Невельского). В своей южной части глубина пролива была 1773 м, а к северу его глубина уменьшалась до 250 м. В самом его мелком месте — в проливе Невельского — глубина была примерно 10 м.

Как открывали Татарский пролив

В это время в Азии уже жил Homo erectus, для которого пролив в 7 км шириной не был непреодолимым препятствием. Но судя по всему, сахалинский климат его не привлекал, во всяком случае, достоверных следов присутствия его на острове ученые пока не нашли. Homo sapiens появился в здешних краях много позже, его следы на Сахалине имеют возраст 19–20 тыс. лет, хотя недавно здесь были найдены следы некой загадочной цивилизации, которой якобы 230 тыс. лет. Тут только одна закавыка: материальные следы цивилизации есть, а следов ее представителей нет — ни одной их косточки, ни одного зуба пока не найдено.

Но это очень древние времена, а в историческое время все местные хомо сапиенсы прекрасно знали о том, что Сахалин — остров, отделенный от материка проливом, и могли бы сообщить об этом любым пришлым хомо сапиенсам, в том числе мореплавателям эпохи Великих географических открытий, если бы те их об этом спросили. Некоторые спрашивали, в том числе Лаперуз, который поверил в это и в 1787 году направился в пролив с юга. Прошел по нему около 300 миль, но северные ветра и шторма сильно затрудняли плавание, а постоянно уменьшающие глубины делали его смертельно опасным.

Не дойдя 50 миль до самого узкого места пролива, Лаперуз повернул назад, решив, что пролива нет, есть длинный залив и Сахалин — полуостров, то есть выходило, что корейские аборигены насчет пролива ему наврали (Лаперуз перед этим исследовал берег Кореи). Именно так обычно описывают сейчас логику Лаперуза даже в научных работах. Хотя на самом деле он скорее все-таки поверил корейцам, во всяком случае, на своей карте этих мест он нарисовал Сахалин островом, отделенным от материка проливом.

Спустя десять лет маршрут Лаперуза по Татарскому проливу повторил английский коммандер Уильям Броутон. Он тоже вернулся назад, не дойдя до нынешнего пролива Невельского. Вероятно, причины были те же самые: штормовые ветра и довольно заметное течение по проливу с севера на юг. В советские времена даже планировалось перегородить пролив Невельского дамбой, чтобы закрыть поступление холодной воды из Охотского моря в Японское, повысив таким способом в последнем температуру воды и, соответственно, его продуктивность.

У Броутона, возможно, была еще одна, более веская причина не рисковать, заходя слишком далеко на север, и поскорее вернуться домой: началось очередное обострение войны с революционной Францией, в феврале того года французы высадили морской десант в Уэльсе.

В 1805 году во время первого русского кругосветного плавания Крузенштерн зашел в Татарский пролив с севера, но почти сразу, обнаружив на широте 53° 30′ сильно распресненную воду и встречное течение с юга, то есть признак близкого устья Амура, вернулся. Далее на юг он не пошел, так как счел задачу выполненной. А задачей у него был поиск устья Амура. Он здраво решил, что нашел его, нанес на карту место, где примерно это устье могло находиться, и отчалил обратно в Петропавловск-Камчатский.

И наконец, в 1808 году два японских правительственных чиновника — Мацуда Дендзюро и Мамия Риндзо, получив задание обследовать Сахалин, с юга прошли по Татарскому проливу почти до его конца. При этом первый из них плыл вдоль западного берега острова, а второй — вдоль восточного. Если бы они встретились на северной оконечности острова или в том же заливе Надежды на западном берегу Сахалина, южнее которого не пошел Крузенштерн, то они на пару открыли бы Татарский пролив весь целиком.

Но шедший вдоль восточного берега Сахалина Мамия Риндзо по какой-то причине высадился на мысе Терпения — самой восточной точке Сахалина, пересек остров поперек и пересел на джонку своего коллеги Мацуды Дендзюро. Там они, посовещавшись, решили, что Сахалин все-таки остров. Мацуда Дендзюро отправился в Эдо (Токио) доложить об их открытии. А Мамия Риндзо дошел до устья Амура и поднялся по реке до первого китайского поста, который был довольно далеко от устья.

Только об этом японцы уж точно никому не рассказали бы: любое общение с иноземцами в Японии было запрещено под страхом смерти. Первооткрывателем Татарского пролива Мамию Риндздо в Японии объявили только после революции Мэйдзи, да и то, как мы видим, не вполне по заслугам. Таким образом, первым из европейцев, кто снял последние сомнения насчет того, что Сахалин все-таки остров, а не полуостров, был капитан-лейтенант русского флота Геннадий Иванович Невельской.

Россия без Приморья

К середине XIX века основные работы по картографированию берегов Охотского и Японского морей были завершены, нанесены на карту береговая линия Камчатки, южная часть Татарского пролива, северо-западное побережье Охотского моря. Оставался неисследованным лишь район от Шантарских островов до полуострова Шмидта на севере Сахалина, включая устьевую область крупнейшей реки на востоке Азии — Амура.

Короткая экспедиция Крузенштерна в приустьевую область Амура мало что прояснила. Зато ее результат полностью устраивал членов особого комитета по определению окончательной границы с Китаем. Этот комитет был учрежден в 1847 году и под руководством военного министра графа Чернышева и министра иностранных дел графа Нессельроде составлял проект этой границы. В основу их проекта легли два соображения. Во-первых, «никчемность» реки Амур, которая в своем нижнем течении считалась несудоходной.

Во-вторых, открытие академика Мидендорфа, еще в 1845 году обнаружившего на южных склонах Станового хребта несколько пирамидальных груд камней, которые, как решил академик, были пограничными знаками манджуров и китайцев. Академик тогда сразу же письмом проинформировал об этом начальника Корпуса военных топографов генерала Берга, графа Чернышева и графа Нессельроде.

Логика членов особого комитета была такая. Если по Нерчинскому трактату 1689 года «граница наша с Китаем в этих местах должна была идти не по южному склону этих гор, а по вершинам оных, то китайцы сами отдалили границу к югу и уступили добровольно России огромное пространство земли, в которой он (академик Мидендорф.— “Ъ-Наука”) нашел несомненные богатства золотых россыпей».

Признаки несомненного богатства золотых россыпей Мидендорфа так и остались признаками, но как раз это меньше всего волновало членов особого комитета. Их задачей было поскорее провести окончательную границу с Китаем и навсегда забыть об этой головной боли. В итоге в 1848 году на утверждение императору был послан такой вариант: граница пройдет по южному склону Станового хребта от Тугурского залива, что находился на 90 миль южнее Аяна, тогда главного порта на западном берегу Охотского моря, до Забайкалья. А сам Становой хребет тянулся от Аяна на запад до Нерюнгри и Тынды, если пользоваться современными топонимами.

Амурская интрига

Николай I не спешил утвердить этот план, а повелел для начала отправить на линию разграничения экспедицию военных топографов. Губернатору Восточной Сибири Николаю Муравьеву повелено было «содействовать этой экспедиции всеми средствами, в видах скорейшего окончания возложенного на нее поручения, состоявшего в том, чтобы окончательно определить нашу границу с Китаем по направлению столбов, найденных Мидендорфом».

Но дальше началось то, что иначе как саботажем решений особого комитета трудно назвать. Экспедиция военных топографов в июне 1849 года отправилась из Петербурга в Иркутск, где по распоряжению генерал-губернатора Муравьева оставшимся вместо него иркутским губернатором Зориным «была оставлена впредь до возвращения Н. Н. Муравьева из Камчатки».

Если же вернуться немного назад, то, когда Муравьеву в 1847 году было объявлено о назначении его исправляющим должность генерал-губернатора Сибири и в числе прочих задач было повелено создать тихоокеанскую береговую линию укреплений, как на Балтике и Черном море, и такую же линию вдоль китайской границы, он сдал дела тульского губернатора своему преемнику и отправился в Санкт-Петербург, где в течение полугода консультировался со знающими Дальний Восток людьми и изучал документы в архивах. Тогда же он, скорее всего, и познакомился с капитан-лейтенантом Невельским. Во всяком случае, такой вывод можно сделать из воспоминаний Невельского, опубликованных в 1878 году.

«Ясно, чтобы отклонить правительство от такого ошибочного решения и дать возможность принять на отдаленном Востоке надлежащее положение, которое готовили ей Петр I и Екатерина II, необходимо было разрешить два важных вопроса: вопрос пограничный и морской,— писал Невельской.

Для разрешения этих вопросов необходима была посылка особой экспедиции; но было ясно, что представлять правительству о снаряжении экспедиции с этой целью было уже невозможно. Ибо после его решения, в котором были заинтересованы первые сановники государства, не только нельзя было ожидать на это согласия, но, напротив, тех, которые осмелились бы сделать подобное представление, ожидало явное или тайное преследование.

Озарить этот край светом истины и через это отклонить высшее правительство от потери его навсегда для России возможно было лишь случайно (выделено автором.— “Ъ-Наука”) и при содействии лиц, твердо убежденных в ошибочности взгляда на этот край… Тут нужны были люди, которые бы решились действовать при этой случайности вне повелений, люди, вместе с тем одушевленные и гражданским мужеством и отвагою, и готовые на все жертвы для блага своего отчества!»

Такими людьми Невельской называет морских офицеров, бывших в его подчинении. Но понятно, что были и другие люди, гораздо выше их по положению в бюрократической иерархии империи, в первую очередь новоиспеченный генерал-губернатор Восточной Сибири Муравьев и морской министр князь Меншиков. Именно поэтому Невельской в ответ на свой рапорт о переводе его с Балтики на Тихий океан случайно был назначен командиром военно-транспортного судна «Байкал», которое в августе 1848 года отправилось на Камчатку.

И тоже совершенно случайно по прибытии туда через девять месяцев и разгрузки в Петропавловске «Байкала» его капитана там ждало письмо с копией инструкции, представленной Муравьевым через морского министра князя Меншикова на утверждение Николаю I.

Открытие пролива

Согласно инструкции, Невельской должен был идти на «Байкале» к северной части Сахалина, чтобы поискать там закрытую бухту или хороший рейд; найти вход в лиман Амура с севера и обследовать его устье; выяснить, справедливо ли убеждение, что Сахалин — полуостров, и если это убеждение ошибочно, то исследовать пролив, отделяющий Сахалин от материка, а также исследовать, нет ли тут места, удобного для входа в лиман Амура с юга. Не хватало в этой инструкции только одного — утверждения ее императором.

Тем не менее Невельской 30 мая 1849 года отправился из Петропавловска к Сахалину и, пока экспедиция военных топографов, отправленная особым комитетом для демаркации российско-китайской границы, совершенно случайно застряла в Иркутске и долго там сидела, скрупулезно выполнил все пункты полученной инструкции.

И рейд, закрытый от штормов, рядом с устьем Амура он нашел, назвав его заливом Счастья, и в устье Амура вошел, убедившись, что никаких следов присутствия китайцев там нет и что река в нижнем течении вполне судоходна для судов с небольшой осадкой (позже губернатор Муравьев поднимется отсюда по Амуру на паровом катере), и на трех шлюпках спустился на юг по Татарскому проливу до того места, где в свое время повернул назад Лаперуз.

По пути на юг, как писал Невельской, «между скалистыми мысами на материке, названными мной в честь Лазарева и Муравьева, и низменным мысом Погиби на Сахалине, вместо найденного Крузенштерном, Лаперузом, Браутоном и в 1846 году Гавриловым низменного перешейка мы открыли пролив шириною в 4 мили (7,5 км) и с наименьшей глубиною 5 сажен (9,1 м)». Так Сахалин для европейцев окончательно стал островом.

Неудобный пролив

Капитан-лейтенант Невельской совершил еще один поступок, выходивший за рамки инструкции и на этот раз явно не случайный. На левом берегу Амура, на 20 миль выше его устья, он заложил Николаевский пост (ныне Николаевск-на-Амуре), где «в присутствии собравшихся из окрестных деревень гиляков и при салюте из фальконета и ружей поднял русский военный флаг». По возвращении в Петербург он был приглашен для объяснений к государю.

Детали их встречи с разной степенью достоверности описаны, наверное, сотни раз в научной и ненаучной литературе. Любой желающий легко может их найти и почитать самостоятельно о том, как император поначалу притворно гневался и грозил Невельскому разжалованием в матросы, а потом расцеловал его и вдел ему в петлицу крест ордена св. Владимира со словами: «Где раз поднят русский флаг, там он уже спускаться не должен».

Наверное, примерно так оно все и было, но если оставить только факты, то 16 мая 1858 года, в день подписания Россией и Китаем Айгунского договора, Муравьев написал письмо Невельскому: «Любезный Геннадий Иванович! Сегодня подписан трактат в Айгуни. Приамурский край утвержден за Россией. Спешу уведомить Вас об этом знаменательном событии. Отечество никогда Вас не забудет, как первого деятеля, создавшего основание, на котором воздвигнуто настоящее здание… Искренне обнимаю Вас, благодарю и еще раз поздравляю».

Отечество не забыло Невельского, который на момент получения этого письма уже четыре года был адмиралом. Не забыло оно и самого генерал-губернатора Муравьева, который через три месяца после этого письма стал графом Муравьевым-Амурским. Так Отечество отблагодарило людей, которые как бы случайно подарили ему, Отечеству, Приморский край.

Только князь Меншиков, который был отправлен в отставку после смерти Николая I в 1855 году, не был отмечен ни орденом, ни чином. Но их у него было уже столько, что, наверное, гораздо дороже для него было сознание того, что и в этот раз он красиво и с пользой для империи поставил на место недалеких коллег по правительству.

Между тем Россия в 1860 году подписала с Китаем Пекинский договор, согласно которому и проходит нынешняя граница России с Китаем и Кореей. А что касается пролива Невельского, то в наши дни он, похоже, только мешает, и лучше бы прав оказался Лаперуз.

Как уже сказано, в советские времена его планировали перегородить дамбой, и в дальнейшем с завидной регулярностью рождались проекты транспортного перехода материк — Сахалин то в виде моста, то в виде тоннеля, причем с каждым разом все грандиознее и грандиознее. Последний по времени такой проект 2018 года предусматривал железнодорожный и автомобильный переход через пролив Невельского на Сахалин и далее на остров Хоккайдо.

Автор: Ася Петухова

Источник: kommersant.ru